преодоление отчаяния

"Пустячность мыслей, своих и чужих. Вялость чувств. Пьяный хохот, прилетающий с канала св. Мартина. Кашель старика в ночной тишине, его долгое отхаркивание бывшего боцмана. Вышедший из управления принтер, навязчивые движения каретки, словно заедавшая в молодости пластинка. Пять человек, занятых тем, чтобы покрыть, оправдать, обосновать, одобрить и наградить самодурство директрисы приюта инвалидов, – безгласных, грустных, не защитимых. Пять человек, занятых тем, чтобы убить всякую инициативу в зародыше. Сто человек, аплодирующих по сигналу – удар в ладоши болезненной санитарки – тупости, глупости, пошлости, подлости. Боль в грудной кости, и сам виноват, выпив воды из холодильника в жаркий день, и виноват заведомо, бутылку в холодильник поставив, предвкушая прохладу водицы во рту, в теле, измученном зноем. Выпрыгивающая из руки чашка – и другие предметы, вырывающиеся из рук. Бессмысленность записывания впечатлений, вернуться к которым уже не придется. Невозможность посещения прошлого из-за перепутавшихся нитей множества Ариадн. Ворох приготовленного к стирке белья и ни одной чистой рубашки, дождь, уже идущий, ждавший у подъезда, составивший насильно компанию до прачечной. Забытые девичьи трусики в барабане машины, в общем, по барабану, и однако тень умиления в сердце – почему-то – почему же? Эти смешные цветочки на сшитых кусочках ткани, облегавших и скрывавших стройные бедра от чьего-нибудь взгляда, теперь беззащитные, трогательные, взывающие скорее к отеческому покровительству, чем к желанию мужа. Запах свежепостиранных простыней, трудоемкое складывание их – высоты не хватает при такой-то длине. Внимательный взгляд вошедшей в помещение женщины – и ласковый голос: «Господин, позвольте помочь: простынею удобней вдвоем, не правда ли?» Вежливое отнекивание, едва ли не согласие, прекратившийся дождь, мягкое солнце, воспоминание об океане, о приставшем к коленям песке, о нагретой коже спины, обжегшей ладонь."

из  LJ  "В гостях у Николая Бокова"  - запись от 05 июля 2014    02:36 pm 

*** больше узнать о Николае Бокове можно здесь: "Частный корреспондент"

genius loci - связь человека с местом его обитания - загадочна, но очевидна

Или так: несомненна, но таинственна. П. Вайль. Гений места. СТАМБУЛ - БРОДСКИЙ Каппадокия. Нигде. Из Стамбула летишь в Анкару, где половину времени убиваешь на мавзолей Ататюрка, но не жалко, потому что после воспоминаешь. Помимо родных ощущений, поучительно и смешно: следуя заветам Ататюрковых секулярных преобразований, преемники так увлеклись истреблением исламских аллюзий, что мемориал получился фантазией на тему греческого храма. Дальше путь лежит в глубь Анатолии, которая всего лишь азиатская Турция. Но привыкнуть к этой книжной античности непросто. Звонишь в справочную, чтоб уточнить номер, барышня спрашивает: «Стамбул-Анатолия или Стамбул-Фракия?» Долго едешь на юго-восток по Галатии и Каппадокии, по непроглядным степям, где монотонность ландшафта каждые тридцать километров прерывается руинами караван-сараев, мимо огромного соляного озера, на берегу которого стоит сувенирный сарай, торгующий комками соли на память, - к плато Юргуп, к долине Гёреме. Здесь, в Каппадокии - одно из диковиннейших мест на свете. Горы из мягкого вулканического туфа обдувались ветрами и веками, превращаясь в то, что кажется фокусами Антонио Гауди, - в фигуры причудливых плав­ных очертаний, которые, за неимением леса, служили укрытием и жильем. Раньше сюда не приходили - здесь оказывались. Сюда несла центро­бежная сила империй. В этих пустых местах был наместником Цицерон, здесь Кир бился с Артаксерксом, Сулла с Митридатом, арабы с византий­цами, здесь проходили гоплиты и пелтасты Ксенофонта, который написал об этом походе «Анабазис» - великую книгу, простую и волнующую. Сюда поместил Бродский действие своего стихотворения о природе и истории, о природе истории - «Каппадокия». ( Read more... ) Волчки Аллаха. Живой ко­вер. Пестрые цветы экстаза. ( Read more... ) Экстаза ждут, к нему готовятся, к нему готовы. Как к приливу вдохнове­ния - поэт, которого так охотно сравнивали с дервишем, с юродивым, чей смысл - быть бездумным проводником (ладонь вверх, ладонь вниз) боже­ственного глагола. Нет ничего дальше от поэтической позиции Бродского. Поэт - храни­тель. Остается только то, что заметил художник: « ... Полотно - стезя попасть туда, куда нельзя попасть иначе» «Ritratto di donna» - «Портрет женщины») . ... Она сама состарится, сойдет с ума, умрет от печени, под колесом, от пули. Но там, где не нужны тела, она останется какой была тогда в Стамбуле. Фиксация в вечности дается поэтическим заклинанием. То же относит­ся к историческим событиям и природным явлениям. В стихотворении «Каппадокия» наблюдающий за битвой орел, «паря в настоящем, невольно парит в грядущем и, естественно, в прошлом, в истории... ». Время сжимается, напоминая о байроновской метафоре: «История, со всеми ее огромными томами, состоит из одной лишь страницы…» У Бродского страницы истории исчезают вместе с человеком: « ...Войска идут друг на друга, как за строкой строка захлопывающейся посредине книги ... » Только в присутствии человека обретает смысл природа: «Местность... из бурого захолустья преображается временно в гордый бесстрастный задник истории». Временно - потому что с исчезновением человека «мест­ность, подобно тупящемуся острию, теряет свою отчетливость, резкость». «Все мы, так или иначе, находимся в зависимости от истории», - пишет Бродский. Но и история - от нас. История жива словом. Носители слова обеспечивают истории вечность. «Это уносят с собой павшие на тот свет черты завоеванной Каппадокии». Так унес с собой Иосиф Бродский - Каппадокию, женщину со стамбульс­кого портрета, Стамбул: все то, чего коснулся взглядом и пером, о чем успел сказать.

моя читалка: Илья Стогоff - Клубная жизнь

Илья Стогоff Клубная жизнь. Притворись ее знатоком. Аннотация (написано автором) "Более дурацкого занятия, чем болтаться по клубам, человечество не изобрело за все семь с половиной тысяч лет, проведенных им вне Эдемского сада. Впрочем, это я сейчас такой умный. А было время… В середине 90‑х я отправлялся «клубить» ежевечерне. Каждое утро я был похмелен и разбит. За это время от меня два раза уходила жена. В клубах я оставил столько денег, что их хватило бы на покупку громадного внедорожника. В этой книге я расскажу вам о том, какие бывают клубы, пабы, дансинги, бирштюбе и рестораны. О том, в какие игры не стоит играть и какие блюда не стоит заказывать. Мы поговорим о музыке, девушках и наркотиках. Может быть, на деньги от продажи этой книги я все‑таки куплю себе джип." ***

Забавное чтение. Не знаю как дальше, но пока интересно. Признаться, автор мне симпатичен.Если кому-нибудь еще интересно - пишите, "нарисую" кусочки в пост. Mood:depressed