АРИСТОС (древн. греч.) –«наилучший в данной ситуации».
…продолжение…
«Всю свою сознательную жизнь я верил в то, что единственная рациональная политическая доктрина, которой можно придерживаться, это демократический социализм. Но во что я никогда не верил, так это в квазиэмоциональный либерализм того типа, который стал популярен в последние двадцать лет. Это мировоззрение больше связано с авангардной общественной средой и модными газетами, чем с какими-либо по-настоящему глубокими убеждениями или разумной попыткой сломить реакцию.
Равным образом, меня никогда не привлекала теория, будто социализм – это исключительная собственность пролетариата и главный голос в социалистической политике должен всегда оставаться за организованным трудом. Возможно. Возникновением социализма мы обязаны профсоюзному движению; однако пришло время обрезать пуповину.
Основная тема этой книги – равно как и «Коллекционера» - тоже была понята превратно. В сущности, она была подсказана греческим философом Гераклитом*. О нём известно очень мало, поскольку Гераклит жил до золотого века греческой философии, и от его работ до нас дошло лишь несколько страниц зачастую малопонятных фрагментов. В своей знаменитой книге «Открытое общество» профессор Карл Поппер предъявил Гераклиту убедительное обвинение в том, что он стоял у истоков современного тоталитаризма (хоты бы уже потому, что повлиял на Платона).
*Гераклит Эфесский (кон. VI – нач. V вв. до н.э.), древнегреческий философ, представитель ионийской школы. Считал первоначалом всего сущего мировой огонь, который одновременно был душа и разум (логос); высказал идею непрерывного изменения и становления («все течет», «в одну реку нельзя войти дважды»); полагал, что противоположности пребывают в вечной борьбе («война есть отец всего»), но в то же время в космосе существует и скрытая гармония.
Гераклит видел человечество разделённым на моральную и интеллектуальную elite* (aristoi, «хорошие», а не «благородного происхождения» – это более позднее значение) и бездумную, склонную к конформизму** массу - hoi polloi, большинство. Понятно, как подобное деление сыграло на руку всем последующим мыслителям, выдвинувшим теории о расе господ, сверхчеловеке, правлении немногих, а то и одного и т.п. Нельзя отрицать, что Гераклит, подобно безобидному, в принципе, оружию, оставленному валяться на земле, мог быть использован реакционерами; однако его основная идея с БИОЛОГИЧЕСКОЙ точки зрения, по-моему неопровержима.
* Elite (фр.) – элита.
** Конформизм (от позднелат. Conformis –подобный, сообразный) – приспособление к существующим порядкам, господствующим мнениям, отсутствие собственной позиции, некритичное следование любому образцу, обладающему наибольшей силой давления.
Очевидно, что в любой сфере человеческих устремлений большинство великих свершений и достижений принадлежит отдельным личностям – гениям науки или искусства, святым, революционерам…. И наоборот, нам не требуется доказательства в виде тестирования интеллекта, чтобы понять: основная масса человечества не слишком умна, - а также не отличается высокой нравственностью, художественной одарённостью, да и вообще не слишком подготовлена для какой-нибудь более благородной человеческой деятельности.
Разумеется, было бы верхом идиотизма на этом основании поспешить с выводом, будто человечество можно разбить на две четко обозначенные группы – сияющих совершенством Немногих и презренную Массу. Промежуточные ступени бесконечны; и если вы не вынесете из этой книги какой-нибудь другой идеи, то, надеюсь, поймете что я имею в виду: граница между Немногими и Массой проходит не между людьми, а внутри каждого человека. Одним словом, никто из нас не совершенен, и наоборот.
С другой стороны, история – в том числе и двадцатого века – показывает, что общество упорно рассматривает жизнь с точки зрения борьбы между Немногими и Массой, между «Ними» и «Нами».
…
Я не хотел сказать, что смотрю в будущее с мрачным пессимизмом или что драгоценной Elite угрожают варварские орды. Я просто имел в виду, что, если мы не посмотрим в лицо этому излишне грубому конфликту (основанному преимущественно на чрезмерной зависти, с одной стороны, и избытке презрения, с другой) между биологическими Немногими и биологической Массой; если мы не признаем, что не рождаемся и никогда не будем рождаться равными, хотя права человека одинаковы для всех; если Масса не избавится от ложного представления о своей неполноценности, а Немногие – от столь же ложного представления, будто биологическое превосходство – это состояние существования, а не ОТВЕТСТВЕННОСТИ, которым оно является на деле, - если всего этого не произойдет, мы так никогда и не станем жить в более справедливом и счастливом мире.
В другом месте этой книги я подчеркиваю значение противоположного взгляда на жизнь; люди, нации и сами идеи черпают гораздо больше силы, энергии и «горючего» у своих врагов и противников, чем это может показаться на первый взгляд.
Это относится и к противостоянию между Немногими и Массой, между теми, чьи привилегии эволюция отмерила слишком щедро или слишком скупо. Помимо явно отрицательных у этой войны есть и свои положительные стороны. Но если выразить одним словом все несовершенство нашего мира, то этим словом, несомненно, будет НЕРАВЕНСТВО. Именно неравенство, а не Ли Харви Освальд, убило президента Кеннеди.
Случайность – великий фактор, которым мы никогда не сможем управлять, обреченный вечно отравлять неравенством наше существование. Со стороны человека было бы просто безумием слепо распространять этот страшный вирус по всему миру; лучше попытаться ограничить его действие.
В этом и заключается основная мысль этой книги. К ней можно отнестись по-разному, но, думаю, вы согласитесь со мной, что ее не стоит путать с фашизмом.
1968.
