
(07.11.1913 - 04.01.1960)
"И он пришёл. Ровно в 12 к Аптеке праведников подошёл слепец, ведомый собакой-поводырём. В одно руке он держал поводок, в другой - баул с бельём. Обстучав вокруг меня палочкой и удовлетворённо стукнув её кончиком по моим ботинкам, он поинтересовался, здесь ли находится Прачечная проповедников. Я объяснил, что это их аптека, прачечная же расположена примерно в 114 шагах отсюда, и предложил проводить его. На что он лаконично заметил: "Спасибо, не надо", помолчал, глядя вверх, и вдруг спросил:читать весь фрагмент романа
- А что вы тогда здесь делаете?
Я опешил от категоричности вопроса - в нём была трансцендирующая прямота. Отвечать полагалось с не меньшей убеждённостью.
- Жду судьбу.
Он как будто задумался. Пауза длилась недолго, но была в высшей степени насыщенной.
- Время стирать бельё. Время стирать бельё, - произнёс слепой и, тронув палочкой бок собаки, отправился в сторону прачечной.
Через 40 минут пустого ожидания вопрос слепого встал передо мной во всей своей актуальности. Я ещё раз взглянул на почтовый штемпель - ошибка исключалась, место отправления письма было указано вполне определённо: Экс-ан-Прованс. В городе же имелась лишь одна Аптека проповедников. Суббота тоже была определённо третьей. Может быть, действительно постирать бельё? Я отогнал от себя эту несусветную мысль. Произошла какая-то накладка, всё объяснится, нужно только подождать ещё. Но кого и сколько?
Несколько стесняясь собственной инициативы, я зашёл в аптеку. Извинившись, попросил чистый лист бумаги. Стоять у аптеки с самодельной табличкой "Ichtchou Pokoïeva" было неловко, однако ничего лучшего мне в голову не пришло. Я напоминал самому себе встречающего в аэропорту, хотя надеялся, что встречать будут меня. А главное - было обидно за зря потраченное время и преодолённое расстояние. Ещё немного, уговаривал я себя, кося глазами в сторону, как если бы табличка имела ко мне самое отдалённое отношение. Не возвращаться же с пустым сердцем в Париж."
"Пустячность мыслей, своих и чужих. Вялость чувств. Пьяный хохот, прилетающий с канала св. Мартина. Кашель старика в ночной тишине, его долгое отхаркивание бывшего боцмана. Вышедший из управления принтер, навязчивые движения каретки, словно заедавшая в молодости пластинка. Пять человек, занятых тем, чтобы покрыть, оправдать, обосновать, одобрить и наградить самодурство директрисы приюта инвалидов, – безгласных, грустных, не защитимых. Пять человек, занятых тем, чтобы убить всякую инициативу в зародыше. Сто человек, аплодирующих по сигналу – удар в ладоши болезненной санитарки – тупости, глупости, пошлости, подлости. Боль в грудной кости, и сам виноват, выпив воды из холодильника в жаркий день, и виноват заведомо, бутылку в холодильник поставив, предвкушая прохладу водицы во рту, в теле, измученном зноем. Выпрыгивающая из руки чашка – и другие предметы, вырывающиеся из рук. Бессмысленность записывания впечатлений, вернуться к которым уже не придется. Невозможность посещения прошлого из-за перепутавшихся нитей множества Ариадн. Ворох приготовленного к стирке белья и ни одной чистой рубашки, дождь, уже идущий, ждавший у подъезда, составивший насильно компанию до прачечной. Забытые девичьи трусики в барабане машины, в общем, по барабану, и однако тень умиления в сердце – почему-то – почему же? Эти смешные цветочки на сшитых кусочках ткани, облегавших и скрывавших стройные бедра от чьего-нибудь взгляда, теперь беззащитные, трогательные, взывающие скорее к отеческому покровительству, чем к желанию мужа. Запах свежепостиранных простыней, трудоемкое складывание их – высоты не хватает при такой-то длине. Внимательный взгляд вошедшей в помещение женщины – и ласковый голос: «Господин, позвольте помочь: простынею удобней вдвоем, не правда ли?» Вежливое отнекивание, едва ли не согласие, прекратившийся дождь, мягкое солнце, воспоминание об океане, о приставшем к коленям песке, о нагретой коже спины, обжегшей ладонь."из LJ "В гостях у Николая Бокова" - запись от 05 июля 2014 02:36 pm
"Трудно поверить: эту бесшабашную гротескную книгу* - фантасмагорическую повесть - писали два остроумных молодых человека еще в те времена, когда советский строй казался незыблемым, как гранитный утес.
Молодые люди сильно рисковали: хотя на дворе стояли 70-е и страною правил "тишайший" Леонид Ильич Брежнев, - отыщи органы авторов зловредного памфлета - и загремели бы они в лагеря, как чуть раньше Синявский и Даниэль - за "антисоветскую агитацию и пропаганду"."
"Но закончу про Ваню Чмотанова. Получив "десятку" за дрожжи и бублик и пройдя университеты лагерей, Ваня выходит на волю хорошо обученным карманником. Промышляет в столичном ГУМе, пока очередь в Мавзолей не наводит его на хитроумный план обогащения - украсть из саркофага ленинскую голову и продать по хорошей цене."
К 50-летию потопа, вызванного выходом из берегов реки Арно во Флоренции, могут быть восстановлены 1546 живописных работ, пострадавших от наводнения, и все это благодаря новым методам реставрации, разработанным экспертами специально для таких случаев.Последней и самой масштабной жертвой разрушительного наводнения была великолепная работа Джорджо Вазари (Giorgio Vasari) «Тайная вечеря» (The Last Supper), впервые собранная из частей и теперь ожидающая заключительного этапа реставрации, а именно - восстановления окрашенного слоя.
«Сотворение истинных чувственных духов – опасная затея в мире парфюмерии - редко, у кого выходило достигнуть желаемого результата. Парфюмер Maurice Roucel осмелился и создал это созвучие мускуса и сладкого янтаря - запах «Свободы». Цветочно-пикантное начало из лаванды, гвоздики, бергамота и корицы сменяет очаровательный чувственный и несколько интимный шлейф из кедра, ванили, сандала и бобов тонка».